не оттого ли бытовуха в России всё чаще перерастает в межэтнический конфликт, что в нашей жизни всё реже звучит слово «русский»?
Резонансное происшествие в Новых Ватутинках под вечер Дня народного единства вернуло в российское публичное пространство старый долгий спор об «отсутствии национальности у преступника». Сильнее всего постарались не столько конкретные участники драки, ныне арестованные на два месяца, сколько ряд комментаторов, включая известных общественных деятелей РФ.
Пожалуй, ярче всех выступил думский единоросс, глава проекта «Трезвая Россия» Султан Хамзаев.
«Как депутат Государственной думы, обязательно обращу внимание на то, чтобы СМИ и блогерам запретили законодательно указывать на национальность, вероисповедание, расу человека, потому что это оскорбляет широкую аудиторию», — озвучил свою позицию парламентарий.
Столь громкое заявление,
сперва на видео в Instagram депутата, а затем слово в слово повторенное в его Telegram-канале, получилось, увы, корявым. Не ясно, говорится ли тут только о преступниках или речь идёт о попытке тотального запрета на упоминание национальности, веры и расы вообще всех людей и в любом контексте.
В той же Instagram-записи Хамзаев, смягчившись к блогерам, попытался уточнить формулировку:
«Буду добиваться принятия закона о запрете указывания в средствах массовой информации национальности, расы и вероисповедания подозреваемых и осуждённых».
Но ясности не прибавилось: иностранцев что, тоже нельзя? И если в момент совершения преступления подозреваемый лишается разом бога, родителей и расы, то что ещё пропадает вместе с ними? Имя-то хоть у него остаётся? А черты лица? Или преступник в этот самый миг превращается в абстрактную категорию, в мистическое ничто?
Так или иначе, к намерению депутата от партии власти следует отнестись серьёзно — как к потенциальному законодательному акту. К тому же, г-н Хамзаев немедленно прикрылся Владимиром Путиным, откопав президентское заявление девятилетней давности.
«Я с вами согласен, преступник не имеет национальности: какая разница, к какой этнической группе относится человек, который нарушил норму закона? — обратился Путин к тогдашнему спикеру Мосгордумы Владимиру Платонову. — Поэтому нужно, чтобы соответствующие процедуры прошли. Я не хочу вмешиваться, но если он (закон) дойдёт до меня в окончательном виде, я его, конечно, поддержу».
Тогда, правда, соответствующие процедуры не прошли, и никакой закон президент не поддержал. Хотя были и предложения, и страстные споры, и столь же искренние порывы горячих единороссовских мужчин. Но они могут и повторить.
Понять бы ещё, что они намереваются делать с богатством выражений. Ведь одну и ту же мысль можно донести разными средствами, часть из которых решительно не поддаётся регулировке. Скажем, журналисты станут писать не «ангольский насильник», а «уроженец Анголы» и не «убийца-ямаец», а «приезжий с Ямайки». Что же, ретивый парламентарий запретит и это?
В силу крепких традиций наших добрых друзей, часто можно вообще не указывать ни национальность, ни родину, ни веру с расой, ограничиваясь одними лишь говорящими именами и характерными фамилиями. К примеру, под последним Instagram-постом г-на Хамзаева, в котором он осуждает пока не запрещённое выражение «лицо кавказской национальности», своё одобрение дружно высказали Гасан, Ислам, Шамиль, Мухаммед, Назим, Анзор, Расул и другие блогеры. Попадут ли под рестрикцию и такие перечисления?
Если да, то «бьют же не по паспорту», в конце концов. Следует ли запретить, помимо прочего, любые фото- и видеосвидетельства преступлений, с лицами крупным планом? Или их начнут ретушировать? А с полицейскими ориентировками как быть? А с разговорами на кухне? А с повторением, чего доброго, уличных волнений, явленных жителям и гостям столицы на Манежной площади в декабре 2010-го?
Чтобы резоны г-на Хамзаева понял последний участник Русского марша, обидчивые последователи депутата предлагают представить, как звучала бы реальная хроника происшествий за начало ноября, если добавить в заголовки ненужную подробность:
«Русский убийца продавщицы из Выксы заявил, что смертельный удар предназначался не ей». «Глава русской семьи в Перми убил жену и внука и свёл счёты с жизнью». «Русский убийца экс-замглавы управления МВД задолжал дочери полковника 100 тысяч долларов». И т. д.
«Что, разве не обидно?!» — вопрошают последователи.
Следует согласиться: подобное педалирование в самом деле выглядит неуместным. Не то чтобы такая новостная подача могла кого-то оскорбить или, как любят выражаться сторонники запретов, «бросить тень на весь народ». Просто в каждом из этих случаев уточнение национальности мало что проясняет.
Нигде эта избыточность не раскрывает мотив преступника и не подводит читателя к восклицанию: «Ага, ну теперь-то всё понятно!» В отличие от случаев, когда тот же читатель сделает совсем иной вывод: «Уже, небось, к себе домой удрал — ищи его свищи!» Или так: «Сейчас его всей диаспорой отмазывать начнут!» Или так: «Да какой же гад ему гражданство продал? Мой-то тесть из Горловки четвёртый год пороги обивает!» Или так ещё: «Навезли гастарбайтеров, лишь бы зарплаты поменьше платить, вот те и лютуют».
Иные же криминальные сводки, изобилующие русской беспросветностью: с топорами и петлями, копеечными кражами и пьяным угаром — часто просто не требуют уточнений: «Да всё и так ясно!»
На беду г-на Хамзаева, даже если его инициатива станет непреложным законом, читательский возглас «Да всё и так ясно!» будет сопровождать едва ли не любую новость о массовой уличной драке, поножовщине в метро, стрельбе на рынке, изнасиловании в подъезде, наркоторговле возле института, нападении на блокпост, переселении всей семьёй в Сирию, Афганистан, Ирак… Даже, пожалуй, этих возгласов станет больше, в том числе по совсем уж неподходящим поводам.
Впрочем, с чего бы депутату бедовать? Тем более что его будущий законопроект уже частично воплощён в жизнь — в совсем другом, правда, разрезе. Не оттого ли бытовуха в России всё чаще перерастает в межэтнический конфликт, что в нашей жизни всё реже звучит слово «русский»?
Его нет в паспорте. Оно не слетит с губ чиновника. В Конституции это слово появляется лишь раз — в стеснительном выражении «русский язык как язык государствообразующего народа, входящего в многонациональный союз равноправных народов Российской Федерации». Да и язык тот в последнее время предлагают заменить на российский — как и русскую историю, и русский народ.
…Когда в самый день инцидента Путин открывал в Севастополе мемориал, на подножии которого начертаны слова «Мы единый народ, и Россия у нас одна», слово «русский» прозвучало из его уст тоже один только раз: «Крымская земля, политая кровью русских солдат…» Что же за народ упомянут на памятнике? «Наш многомиллионный многонациональный» — вот какой. А также «Народ России» — это президент вспомнил 1612 год. И в нескольких местах добавил ещё: «Наш народ». Это о достижении «потрясающих высот в экономике, науке, технологиях и культуре» и о «тяжелейших испытаниях революции 1917 года и Гражданской войны».
Закончил свою речь президент России, разумеется, Крымом. Полуостров — «навсегда теперь с Россией, потому что такова суверенная, свободная и непреклонная воля людей, всего нашего народа», сказал Путин.
Осталось дождаться, когда та же самая воля, суверенная и непреклонная, заставит нас не бояться, хотя бы в размышлениях о Крыме и Донбассе, о псковской безысходности и смоленских зарплатах, о нашем языке и о нашем великом народе, выговаривать нестрашное, честное и такое воодушевляющее слово — «русский».
Источник — Денис Тукмаков .
