«Отравления» Навального, Кара-Мурзы и Верзилова — это само собой. Однако по-настоящему рукопожатная творческая интеллигенция возбудилась после «отравления» Дмитрия Быкова (Зильбертруда).
Настало время удивительных историй.
Писатель Виктор Ерофеев заявил, что в 2018 году его с молодой женой Екатериной (разница в возрасте — 40 лет) пытались отравить во время сочинского кинофестиваля, где он был членом жюри.
Только вместо трусов и футболок на сей раз фигурируют бутылки с водой. А Петров, Боширов и прочие спецслужбисты-ликвидаторы замаскировались под казаков.
«Я был на кинофестивале в Сочи. Большой фестиваль. Нас пытались отравить. Вообще мы чудом остались живы. Вот так. Просто через бутылочки… Я был членом жюри этого фестиваля. Я как-то говорил на «Эхе», но, как-то мельком. И я видел, что какие-то есть силы… знаете, как вот собираются тучи такие, как-то чувствуешь, что вдруг меняется погода. Кому-то я не очень нравился… И каждый день пластмассовые бутылочки с водой приносили. И вдруг потом они стали стеклянные. Мы подумали с женой: класс, стеклянные всё-таки лучше. Мы собираемся уже на вечер на вручение премии. Берём эту бутылочку, открываем, и Катя, моя жена, начинает глотать — и просто ужас какой-то происходит.
Я беру эту бутылку открытую. И у меня начинается жжение рук, нос горит. Вообще ужас полный. Я не отпил, я даже дотронулся только. Представляете? И потом мне говорили, что если бы я глотнул, то остановка сердца, и до свидания. Вот«, — поведал Ерофеев в эфире радиостанции «Эхо Москвы».На вопрос журналистки Ольги Бычковой «А с Катей что было дальше?», литератор ответил: «Ничего. Отмылись мы от этого и пошли. Нет, мы вызывали сначала гостиничную безопасность. Пришли, они тоже попробовали. У них просто слёзы потекли. Потом пришли загадочные люди, казали: «Лучше езжайте домой, в Москву. Не надо. Потому что кто-то скажет, что вы хотели жену отравить. Жене скажут, что мужа отравить». Я подумал: «Сочи, не тот город, где можно искать справедливость». Когда я рассказал врачам, они сказали — просто остановка сердца, а если так повезло, то отключается печень, почки и всё… Мы спустились. Вечер. Просто все отпрянули, когда мы сказали, что чудом остались живы«.
Бычкова: «То есть вам стало плохо не от того, что вы пили такую жидкость?». Ерофеев: «Даже нанюхались. И дотронулись. Она взяла в рот и сразу выплюнула, слава богу«. Бычкова: «И после этого ничего не было больше с вами?». Ерофеев: «Ничего не было больше. И руки горели, пальцы горели. Следов не было, просто горело. Врачи сказали, сердце бы остановилось… Мы отдали эту бутылку. Может быть, надо было взять с собой на анализ. Но мы этой гостиничной безопасности отдали эту бутылку. В общем, если бы это была Москва, можно было всё это сделать. Но там, видимо, всё было в таком квадрате, куда не пробьёшься ни с какой справедливостью«.
Бычкова: «А кто вам сказал: «Уезжайте в Москву»?». Ерофеев: «Там какой-то появляется человек в таких случаях и говорит, что из безопасности гостиницы. «Вы знаете, — так пальцы жмёт, говорит — Знаете, всё-таки лучше езжайте. Когда вы?» — «Завтра». Потому что это был прощальный вечер. — «Ну, вот и уезжайте»«. Бычкова: «Ничего себе история». Ерофеев: «Нет, ну, за то, что я пишу, многие не любят, — это для меня не новость. То, что, в общем-то, этот фестиваль окучивали наши славные казаки, тоже не новость. Значит, они могли сделать… Там было достаточно много казачьих людей. Я не знаю. Я ничего не говорю ни про казаков, ни про кого. Но это вообще шок«.
Бычкова: «А запах? На что похоже?». Ерофеев «Знаете, чесночный такой запах. Чесночно-луковый«. Бычкова: То есть такой не может быть у минеральной воды. А бутылка была запечатанная?». Ерофеев: «Запечатанная, да. Утром приносили. Ну, может быть, они её как-то правильно закрыли«. Бычкова: «Про врачей…». Ерофеев: «Уже здесь, в Москве. И рассказали и про этот запах. Врачи сказали, что это очень нехорошее дело«. Бычкова: «А врачи откуда знают?». Ерофеев: «Я не знаю. Тут уж хороших врачей поспрашивал«. Бычкова: «То есть просто знакомых врачей?». Ерофеев: «Ну разумеется, конечно«.
Бычкова: «Ну, хорошо. Только ничего хорошего, конечно». Ерофеев: «Я просто хочу сказать, что как только случилось с Быковым, мне почему-то позвонила газета «Вечерняя Москва», спросила, как я к этому отношусь«. Бычкова: «Скажите, а у вас есть объяснение, если считать, что это было отравление и то было отравление?». Ерофеев: «Я это не сравниваю. Просто частный случай. Я как-то о нём сказал на «Эхо Москвы», как раз в то время. Но как-то всё незаметно. А тут на фоне расследования Быкова встаёт вопрос, что, видимо, это не первый раз… То, что связано с ядами — это тоже часть какой-то определённой ментальности. Эта брутальность, которая свойство человека, который злопамятен, который хочет своего врага, которого он считает, безусловно, предателем страны, он хочет ему доставить максимум несчастья перед тем, как он умрёт«.
Напомним, что представитель советской «золотой молодёжи» Витя Ерофеев, сын высокопоставленного дипломата, лучшие годы своего детства провёл в Париже. Окончил филологический факультет МГУ и аспирантуру Института мировой литературы. Опубликовал эссе о творчестве маркиза де Сада в журнале «Вопросы литературы», принят в Союз писателей. Один из инициаторов выпуска самиздатовского альманаха «Метрополь», исключён из Союза писателей. Получил репутацию диссидента, что не мешало вести прежний образ жизни с кутежами в ресторанах и беспорядочными половыми связями. Написал рассказ «Жизнь с идиотом» и премерзкую книжонку «Русская красавица». В ельцинские времена объявлен «заслуженным», чуть ли не «великим». Лауреат премии имени В. В. Набокова, кавалер французских Ордена Искусств и литературы и Ордена Почётного легиона. Долгие годы вёл программу «Апокриф» на государственном телеканале «Культура» и программу «Энциклопедия русской души» на «Радио Свобода»*.
На «Свободу» его пригласили после издания книги «Энциклопедия русской души». Позднее граждане обращались в прокуратуру с просьбой проверить текст данного шедевра на наличие в нём элементов экстремизма и разжигания национальной розни — к сожалению, попытка завершилась безрезультатно.
Выдержки из книги:
«Русских надо бить палкой.
Русских надо расстреливать.
Русских надо размазывать по стене.
Иначе они перестанут быть русскими.
Кровавое воскресенье — национальный праздник» (стр. 167-168)
«— Ты посмотри, как они красиво страдают! — любовался Серый, ломая русские кости, позвоночники, черепа. — Нет, только глянь! Выносливы и неприхотливы. Цены вам нет, — обращался он к мученикам. В ответ русские дико орали. Никто не ушел от пытки. Все сознались во всем» (стр. 126-128)
«Идея национального характера, которая в Европе после Гитлера считается скользкой темой, — единственная возможность понять Россию. Русские — позорная нация. Тетрадка стереотипов. Они не умеют работать систематически и систематически думать. Они больше способны на спорадические, одноразовые действия. По своей пафосной эмоциональности, пещерной наивности, пузатости, поведенческой неуклюжести русские долгое время были прямо противоположны большому эстетическому стилю Запада — стилю cool» (стр. 46)
«Русских надо пороть. Особенно парней и девушек. Приятно пороть юные попы. В России надо устраивать публичные казни. Показывать их по телевизору. Русские любят время от времени поглядеть на повешенных. На трупы. Русских это будоражит. У русских нет жизненных принципов. Они не умеют постоять за себя. Они вообще ничего не умеют. Они ничего не имеют. Их можно обдурить. Русский — очень подозрительный. Русский — хмурый. Но он не знает своего счастья. Он любую победу превратит в поражение. Засрет победу. Не воспользуется. Зато всякое поражение превратит в катастрофу. У русского каждый день — апокалипсис. Он к этому привык. Он считает себя глубже других, но философия в России не привилась. Куда звать непутевых людей? Если бестолковость — духовность, то мы духовны. Нам, по большому счету, ничего не нужно. Только отстаньте. Русский невменяем. Никогда не понятно, что он понял и что не понял. С простым русским надо говорить очень упрощенно. Это не болезнь, а историческое состояние. Россию можно обмануть, а когда она догадается, будет поздно. Уже под колпаком. Россию надо держать под колпаком. Пусть грезит придушенной. Народ знает, что хочет, но это социально не получается. Он хочет ничего не делать и все иметь. Русские — самые настоящие паразиты» (стр. 71-72).
Чудесно. Всё только начинается. Сотни рукопожатцев (включая давно покрытых плесенью и мхом) вступают в борьбу за звание «отравленного». Коль не травила Кровавая Гебня — жизнь прожита зря.
Публикации.ру: «Да кому нужен Ерофеев? Кто-нибудь вообще вспомнил бы о существовании этого персонажа, если бы не его идиотское заявление?«. Голос Мордора: «Отравители ФСБ травили не только Виктора Ерофеева, но и Венедикта Ерофеева. Оба выжили, а Венедикт Ерофеев даже написал о своём отравлении поэму в прозе «Москва — Петушки»«.
Обозреватель NewsFront Юлия Витязева: «Всё, пошла вода в хату. Готовьтесь. Сейчас каждый, жаждущий свою минуту славы нафталинный оппозиционер, начнёт припоминать, как его травили. Ибо нет, ну нет предела «чекистской мерзости»«.
* СМИ, выполняющее функцию иностранного агента
